Битва за воду: Битва за воду — Телеканал «Звезда»

Война за воду, 2016, документальный фильм, смотреть онлайн // Смотрим

фильм

16+

документалистика
Россия
2016

Фильм Андрея Кондрашова в проекте «Специальный корреспондент».

Это фильм-предупреждение. Это фильм, который заставляет обратиться к проблеме, угрожающей нам настоящим апокалипсисом, если мы не начнем решать ее прямо сейчас. Мы уверены, что если начнется на Земле Третья мировая война, то она будет идти не за ресурсы, не за территории, и не из-за религиозных или политических разногласий. Когда наступают мировые кризисы, они бьют по биржам, по ценам, по бюджетам. Экономики стран снижают потребление той же нефти и той же стали. Пока кризис не кончится, целые народы затягивают пояса. Мы долго можем обходиться без новых дорог и без новых машин. Человек может заставить себя меньше есть. Вот только заставить себя меньше пить он никогда не сможет. А пресной воды на планете становится все меньше. Она превращается в главный стратегический ресурс. Мы решили облететь те места на нашей маленькой планете, где вода уже стала фактором политики номер один. Есть серьезные подозрения, что если на Земле и начнется мировая война, то воевать мы будем… за воду.

Нам, в России, кажется, что питьевой воды много. Ведь четверть всех имеющихся на Земле пресных запасов – у нас. А потому мы не задумываемся о том, что ежечасно, ежеминутно расходуем ее. Причем иногда безвозвратно. По данным ООН, каждые 20 секунд в мире умирает от жажды и болезней, связанных с нехваткой воды, один ребенок. Один миллион 800 тысяч детей ежегодно. В течение следующих тридцати лет из-за болезней, связанных с водой, умрут, по прогнозу, около пятидесяти – семидесяти миллионов людей по всему миру. Грубо говоря, это пять таких городов, как Москва. Причем убийственная динамика такова, что свидетелями ее страшных последствий станет уже нынешнее поколение людей.

В этом фильме мы поднимем и проблемы водных мигрантов. Задумывались когда-нибудь, почему в Москве оказалось столько выходцев из Таджикистана? Эти люди не просто приехали сюда, к нам, в поисках работы. На самом деле множество приезжих – первые в нашей стране реальные водные мигранты, беженцы. Ведь многие из них – выходцы из Ферганской долины, где пресной воды уже почти не осталось… Ее не уносит в космос, она не уходит в преисподнюю… Так куда же девается вода, если ее становится все меньше?

Наша съемочная группа побывает в Индонезии, берегах Цитарума, в Италии, Германии и Израиле, во Франции и Китае, на границе США и Канады – везде, где уже сейчас можно наглядно увидеть и узнать, к чему приведут проблемы с питьевой водой, если мы не начнем их решать!

Мы покажем вам самые грязные реки на Земле и окунемся в священный Иордан, чтобы вы поняли: даже, казалось бы, «вечные воды» могут вот-вот иссякнуть. Даже на берегах Ниагары, где каждую секунду низвергается вниз по пять тысяч кубометров воды, климатологи все чаще говорят о том, что скоро и этот грандиозный поток может исчезнуть. Если в беднейших странах Африки в день на человека приходится три – пять литров воды, в Китае – 100, в России – 200 – 300, то средний американец в сутки потребляет 700 литров. Здесь чистейшая питьевая вода, которой можно было бы напоить четверть Африки, идет на полив лужаек.

И не стоит думать, что опасность обезвоживания грозит только южным странам или странам третьего мира. По данным Еврокомиссии, в списке тех, кому уже в ближайшее десятилетие грозит депрессия, – прекрасная Италия под номером 1. Удавка водного кризиса постепенно сжимается вокруг внешне благополучной Европы. Мы отправимся во Францию, в местечко Монпелье, где построено 12 куполов для воссоздания 12 вариантов апокалипсиса. Внутри куполов моделируют будущую жару, засуху. И мы расскажем, что ждет нашу планету, если прогнозы ученых подтвердятся.

А 2050 год называют уже «часом икс». Это момент, когда три четверти населения Земли могут остаться без питьевой воды. Когда обезвоживание превратится в главную причину смерти людей. Когда за воду начнут убивать… Судя по тому, что даже те страны, которые все свою жизнь живут друг с другом, что называется, не разлей вода, сегодня вдруг хватаются за оружие, говорит о том, что мирный вариант развития сегодня вряд ли возможен.

На что готов пойти Китай, чтобы не оказаться зажатым в тисках дефицита пресной воды? Когда замолчит один из самых крупных источников воды на планете? Чем грозит соседям водный конфликт на Великих озерах, и кто станет следующей жертвой мировой войны за воду? Об этом – в документальном проекте «Война за воду».

• общество

• фильм

• документалистика

• война

• вода

• засуха

• Андрей Кондрашов

• про экологию

Битва за воду / Россия и мир

У России есть реальный шанс войти в новую сферу влияния в качестве мирового лидера

Валерий Панов

04. 04.2012

В докладе о глобальной водной безопасности, опубликованном в конце марта, аналитики разведывательных ведомств США утверждают, что в ближайшие 10 лет будет «водная нестабильность в мире», «вода в общих бассейнах будет все больше использоваться в качестве рычага давления, возможно использование воды в качестве оружия…». Госсекретарь США Хиллари Клинтон, которая заказала доклад, комментируя разведотчет в Госдепартаменте, сказала, в частности: «Так как население мира продолжает расти, потребность в воде будет расти, то наши запасы пресной воды не будут идти в ногу с этим», «эти трудности будут все увеличивать риск нестабильности внутри и между государствами».

А в докладе директора национальной разведки США Джеймса Клэппера, представленном в январе на слушаниях в профильном сенатском комитете Конгресса, говорилось, что ряд стран мира испытают через 10 лет нехватку питьевой воды. Это не приведет к международным конфликтам, однако «вода в общих бассейнах будет все больше использоваться, как рычаг влияния». «Возрастет также вероятность использования воды, как оружия или средства достижения террористических целей», — предсказывает разведка США.

Нынешние американские прогнозы не отличаются ни новизной, ни свежестью. Британское министерство обороны еще в 2006 г. предупреждало правительство о том, что стране необходимо быть готовой к войнам, которые вскоре могут начаться по всей планете из-за нехватки воды, вызванной изменением климата. По мнению главы оборонного ведомства Джона Рейда, напряженность назревает сразу в нескольких регионах мира.

ООН намного раньше поставила на повестку дня проблемы, связанные с нехваткой воды. Еще в декабре 2003 г. на 58-й сессии Генеральной ассамблеи 2005-2015 годы объявили международным десятилетием действий «Вода для жизни».

О катастрофической ситуации в сфере обеспечения питьевой водой говорится также в докладе ООН, который был представлен накануне Всемирного форума по водным ресурсам во французском Марселе (март 2012 г.). По мнению экспертов, проблема нехватки питьевой воды усугубляется глобальным изменением климата, а также ростом потребности в продовольствии и средствах гигиены со стороны растущего населения Земли. Это без учета того, что питьевая вода неравномерно распределена по материкам. Так, в Азии проживает 60% населения планеты, однако оно имеет доступ лишь к трети водных ресурсов. «Использование пресной воды не является рациональным. Будущее является все более неопределенным, и риски растут», – говорится в заявлении одного из составителей доклада, генерального директора ЮНЕСКО Ирины Боковой.

В XX в. потребление воды увеличилось в семь раз, в то время как население выросло лишь в три раза. Кроме того, около 40 стран мира расположены в засушливых зонах. Они на 50% и более зависят от воды, которая поступает извне. В этой связи возрастает роль государств, имеющих значительные водные запасы. Они приобретают экономический и политический рычаг давления на страны, испытывающие нехватку питьевой воды.

По данным ООН, в мире существуют примерно 300 вялотекущих конфликтов, причиной которых стала вода. А всего за последние полвека в мире произошло более 500 споров из-за водных ресурсов, двадцать из которых закончились военными действиями.

Наиболее яркие примеры пока «холодных» «водных войн» находятся на Ближнем и Среднем Востоке.

Турция, например, соорудила 22 плотины и 19 крупных электростанций на реках Тигр и Евфрат, уменьшив сток этих рек вдвое, чему, естественно, не рад Ирак, остающийся без воды. Парадокс: нефть в Ираке есть, а воды нет. Похожая ситуация и в Объединенных Арабских Эмиратах. В этих странах, заметим, вода стоит дороже нефти.

Израиль, Палестина, Сирия, Иордания ведут нескончаемый спор за воду библейского Иордана. Основной сток этой реки контролирует Израиль, который ввел большие ограничения на потребление воды палестинцами, что является одной из главных проблем, рассматриваемых в рамках процесса ближневосточного урегулирования. Вместе с тем, Сирия отвела значительную часть вод реки Ярмук вглубь своей страны, существенно обезводив Иордан. Израиль, остающийся без воды, вынужден закупать воду в Турции, откуда она танкерами доставляется в израильский порт Ашкелон. Ближний Восток уже сейчас можно считать зоной бедствия.

Не менее серьезные проблемы с водой есть и в странах Центральной Азии, где практически исчерпаны резервы водообеспечения. Ежегодный объем речных водных ресурсов обеспечивается двумя крупнейшими реками региона — Амударьей и Сырдарьей. Распад Советского Союза остро поставил вопрос о собственности на воду, так как она, наряду с другими ресурсами, оказалась по разные стороны государственных границ. Главная проблема заключается в том, что более 80% всех запасов пресной воды в регионе контролируется Киргизией и Таджикистаном. Эти страны, благодаря построенным в советское время в верховьях рек водохранилищам, могут регулировать сток, влияя на уровень воды в низовьях рек. Имея столь мощный рычаг влияния, Киргизия и Таджикистан получают возможность давить на сопредельные страны: Казахстан, Узбекистан и Туркменистан.

Кстати, сегодня Азербайджан обеспечен водой на 2/3 за счет соседнего российского Дагестана. Отдавая свою воду Азербайджану, россияне в Дагестане испытывают серьезный дефицит воды. Непонятная, скажем прямо, «благотворительность».

Доклад, подготовленный разведслужбами США по заказу госсекретаря Клинтон, далеко неслучайно был посвящен, главным образом, водным бассейнам Нила, Тигра и Евфрата, Меконга, Иордании, Инда, Брахмапутры и Амударьи. Американские эксперты утверждают, что наличие питьевой воды будет отставать от спроса, если не улучшить управление водными ресурсами. Не указывалось только, кто должен наладить это управление и осуществлять его.

В Центральной Азии роль водного миротворца предложила взять на себя ООН. По итогам визита в Таджикистан весной 2010 г. генсек ООН Пан Ги Мун высказался «за справедливое использование» ресурсов стран Центральной Азии. В частности, говорил о строительстве Рогунской ГЭС в Таджикистане, сооружение которой, по мнению Ташкента, может оказать негативное влияние на изменение объема и режима стока Амударьи. «Не важно, нефть ли это, природный газ или вода — эти ресурсы должны использоваться на условиях справедливости и учитывать интересы всех соседних стран», — сказал Пан Ги Мун. По его словам, лидеры как Таджикистана, так и Узбекистана, «должны будут уважать финальное решение технической оценки проекта (Рогунской ГЭС), которое сделает Всемирный банк».

В рамках турне по странам Центральной Азии, выступая перед парламентом Киргизии, Пан Ги Мун заявил: «Я предложил свою помощь, помощь ООН для снижения напряженности и установления консенсуса между лидерами пяти стран Центральной Азии в вопросе использования водных ресурсов». Генсек ООН отметил, что водные вопросы всегда «являются очень чувствительными» и «также вызывают политическую напряженность» в Центральноазиатском регионе. По его мнению, они могут быть разрешены только совместными усилиями всех заинтересованных сторон. Он также пообещал помощь ООН в проведении диалога стран Центральной Азии в решении общих проблем, таких, как ухудшение экологии, утилизация токсичных металлов, изменение климата. Генсек ООН особо подчеркивал, что в этом состоит общая ответственность всех лидеров стран Центральной Азии и международного сообщества в целом.

В общем, и слова говорятся правильные, и выводы, казалось бы, не подлежат сомнению, тем не менее, и американские доклады, и доклад ООН вызывают почему-то чувство тревоги. Практически все мало-мальски значимые войны прошлого столетия, войны в Афганистане и Ираке, прежде всего, были так или иначе связаны с борьбой за энергоресурсы, в первую очередь — за нефть и пути ее транспортировки.

Теперь, по всей видимости, Иран нужен Америке не только из-за нефти, но еще и потому, что открывает ей прямой выход к Центральноазиатскому региону с его Амударьей и Сырдарьей.

Для более полного понимания действий США в этом постсоветском пространстве приведем высказывание помощника государственного секретаря США по делам Средней Азии Роберта О. Блейка, который в своей речи «Приоритеты администрации Обамы в Южной и Центральной Азии» 11 января 2011 г., подчеркнул, что Средняя Азия лежит на стратегически важном перекрестке дорог, граничащих с Афганистаном, Китаем, Россией, Индией и Ираном.

Это во многом объясняет, почему Соединенные Штаты намерены расширять свое присутствие в регионе и сотрудничать с находящимися в нем странами. Именно поэтому США, используя как предлог борьбу с «международным терроризмом», а также раздавая различного рода финансовые и экономические обещания, небезуспешно склоняют страны региона – Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан к созданию на их территориях американских военных баз и опорных пунктов. Заняв ключевые позиции в Центральной Азии, США замыкают кольцо своего господства вокруг Ближнего, Среднего Востока и Центральной Азии, получая при этом доступ к энергоресурсам региона, в том числе и к водным ресурсам.

И здесь нельзя не затронуть проект Большой Центральной Азии (БЦА) Фредерика Старра. В рамках осуществления этого проекта США планируют создание энергосистемы, объединяющей Центральную и Южную Азию. Суть программы заключается в том, чтобы направить энергоресурсы Центральной Азии — нефть Казахстана, газ Туркменистана, и, что следует подчеркнуть особо, — гидроресурсы Киргизии и Таджикистана в сторону Афганистана, Пакистана и Индии. Создание БЦА позволит США не только вывести центральноазиатские республики бывшего СССР, большинство из которых входит в Шанхайскую Организацию Сотрудничества, из-под влияния России и Китая, и объединить их со странами Центральной Азии прозападной ориентации, но и окончательно закрепиться в регионе. В перспективе БЦА — это мост между Ближним Востоком и Южной и Восточной Азией, функционирующий под контролем Америки.

Отсюда и до Волги, которая, как известно, впадает в Каспийское море, что называется, рукой подать. А там, глядишь, без особых проблем можно будет и до Байкала дотянуться, с его 20% мировых запасов пресной воды и очень удачным расположением — в центре Азиатского континента. Таким образом, вброс в информпространство сообщений американских спецслужб о высокой озабоченности США состоянием гидроресурсов планеты, нерациональным их использованием, прежде всего, из-за низкой эффективности управления, вполне можно расценивать как сигнал миру о грядущей трансформации западной геополитики, где на первый план вместо углеводородной главной составляющей выходит пресноводная. Но, в первую очередь, это, думается, – четкий посыл России, которая по запасам пресной воды в мире уступает только Бразилии, а в Европе занимает лидирующее положение. Иными словами, Америка представила планете очередной сasus belli, который может быть использован для создания зоны нестабильности в любом регионе, где «мало» демократии и нарушаются права человека, в данном случае — в доступе к воде.

Прецедент уже создан — в Ливии. И воевать было за что. Начиная с 1984 г. в Ливийской Джамахирии создавалась Великая рукотворная река, представляющая собой сеть водоводов, снабжающих безводные районы и северную индустриальную часть Ливии чистейшей питьевой водой из подземных резервуаров оазисов, находящихся в южной части страны.

Самое главное, питьевой водой были обеспечены крупные города страны, в том числе столица Триполи. По оценкам независимых экспертов, это крупнейший в мире инженерный проект из существующих в настоящее время. К моменту начала боевых действий он был практически реализован. Отметим особо, что на строительство системы не было потрачено ни цента иностранных денег. И этот факт наводит на определенные мысли, так как контроль над водными ресурсами становится все более существенным фактором мировой политики.

Муамар Каддафи представил этот проект как подарок третьему миру и при этом сказал: «После этого достижения удвоятся угрозы США против Ливии… Соединенные Штаты сделают все под другим претекстом, но настоящей причиной будет остановить это достижение, чтобы оставить народ Ливии угнетенным». Кроме того, несколько лет тому назад Каддафи заявил, что ливийский ирригационный проект будет «самым серьезным ответом Америке, которая постоянно обвиняет Ливию в сочувствии терроризму и существовании на нефтедоллары». Весьма красноречивым фактом была поддержка этого проекта и бывшим президентом Египта Хосни Мубараком. Что, наверняка, не было простым совпадением.

Водный проект Ливии стал вызовом всему Западу. Джамахирия была вполне способна существенно расширить свое влияние в регионе, начав в соседних странах зеленую революцию, и в переносном, и в буквальном смысле этого слова, поскольку за счет орошения североафриканских полей большинство проблем с питанием в Африке решилось бы очень быстро, обеспечив странам региона экономическую независимость. И соответствующие попытки предпринимались. Каддафи, например, активно призывал крестьян Египта приезжать и работать на полях Ливии. А это несколько миллионов человек. Такого «своеволия» Запад позволить не мог никому. И хотя глобального дефицита воды как такового нет, все большее число регионов испытывает хроническую нехватку воды.

Вполне вероятно, что в XXI веке государства будут биться за воду, как за самый важный для человечества ресурс.

Нехватка пресной воды станет наиболее острой проблемой человечества в предстоящем десятилетии, к таким выводам пришел, например, главный научный советник британского правительства Джон Беддингтон.Особый интерес представляет его прогноз по характерным временным этапам на 2025 и 2050 гг. Количество стран с большим дефицитом воды к 2025 г. увеличится до 51, охватывая еще 21 страну: Буркина-Фасо, Китай, Камерун, Доминиканская Республика, Эфиопия, Гана, Индия, Иран, Луанда, Лесото, Мавритания, Нигерия, Пакистан, Перу, Судан, Сирия, Танзания, Того, Уганда, Зимбабве. Другими словами, через четверть века почти весь африканский континент будет зажат в тиски дефицита пресной воды.

Дефицит воды наступает и на азиатский континент, охватывая такие густонаселенные страны, как Китай, Индия, Пакистан и др., и доходит до американского континента (Перу). Следующий этап 2050 г. – еще 17 стран пополнят ряды испытывающих нехватку воды: Бельгия, Бенин, Кот де Вуар, Сальвадор, Ирак, Ямайка, Мали, Мавритания, Мозамбик, Нигер, Северная Корея, Сенегал, Шри-Ланка, Таиланд, Турция, Соединенное Королевство. Проблема пресной воды, следовательно, становится глобальной, и сегодня есть все основания вести речь о водной геополитике.

По данным ООН, к 2025 г. Россия вместе со Скандинавией, Южной Америкой и Канадой останутся наиболее обеспеченными пресной водой регионами.

Африканские страны, Бразилия и Россия при эффективном использовании своего потенциала в будущем могут получить контроль над водным рынком.

Особое место в этом ряду занимает Россия. Если принять все наши водные ресурсы за 100 %, то почти треть из них сосредоточено в озерах (1 место в мире), четвертая часть – в болотах и пятая часть – в реках. В России около трех млн. рек, 120 которых длиной свыше 10 км. Большинство из них относятся к бассейнам Северного Ледовитого океана — Северная Двина, Печора, Обь с Иртышом, Енисей, Лена, Индигирка, Колыма и другие; Тихого океана — Амур, Анадырь, Пенжина и др.; Атлантического — Дон, Кубань, Нева. Одна из самых крупных и многоводных рек России — Волга принадлежит к бассейну внутреннего стока. Суммарный объем речного стока составляет около 10% суммарного стока всех рек мира. 70% ее суммарного поверхностного стока приходится на малозаселённые, слабо освоенные области Сибири и Дальнего Востока и лишь 30% — на густонаселенные и наиболее нуждающиеся в воде районы европейской части и Урала.

Значительный объем пресных вод заключен в водохранилищах (из них — Братское, Красноярское, Зейское, Усть-Илимское, Самарское входят в число крупнейших в мире) и озерах (Байкал — самое глубокое озеро в мире с объемом воды, превышающим вместе взятые объемы пяти американских Великих озер). Обеспеченность водой в России в расчете на душу населения (28500 куб. м в год) более чем в три раза выше среднемировой. Притом что 80% пресных подземных вод расположены в европейской части страны, а большая часть российских рек в Сибири. В результате используются водные ресурсы только примерно 3 тыс. российских рек. Вместе с тем, газо- и нефтепроводы уже проторили дороги в тех же направлениях, куда Россия вполне может экспортировать пресную воду. Это вам не Бразилия, где доступы к самой полноводной в мире реке, Амазонке, преграждает непреодолимая стена джунглей. И не Африка, где природа создала не менее сложные преграды. В сравнении с этими водоносными регионами Россия, расположенная на огромном евроазиатском пространстве, не разделенном никакими границами и таможнями, входящая в ЕврАзЭС, просто идеальная площадка для водного бизнеса. И сегодня у России появился реальный шанс войти в новую сферу влияния в качестве мирового лидера.

Мировой рынок воды только складывается. По данным специализированного журнала «Global Water Intelligence», ежегодный объем водного рынка может быть оценен в диапазоне от 425 до 700 млрд. долларов. И этот рынок уже начал заполняться. Вода становится экспортным товаром: работает водопровод Турция-Израиль (договор заключен на 20 лет при цене 0,7 долларов за кубический метр воды), из Франции вода доставляется танкерами в Алжир.

Недавно Киргизия начала экспортировать воду в Германию из ледников Тянь-Шаня. Канистра объемом 25 литров, наполненная ледниковой водой, стоит в Европе 12 долларов.

Киргизия всерьез собирается расширять этот бизнес. Площадь находящихся на ее территории ледников это позволяет. Даже Белоруссия наладила поставки воды в Арабские Эмираты и Кению. Уже сейчас при массе нерешенных проблем и не самых оптимальных налогах рентабельность подобных сделок превышает 200%.


Россия, как всегда, спит. Имея уникальные запасы воды только озера Байкал, мы можем обеспечивать чистейшей водой полмира. Тем более, что к югу от наших границ, в Китае, нехватка воды ощущается исключительно остро. Кстати, Китай, как и Казахстан, чтобы не связывать себя международными обязательствами, не стали подписывать 17 марта 1992 г. Хельсинскую конвенцию по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер. Россия в угоду Западу умудрилась в 1993 г. даже в новую Конституцию вписать статью о приоритете международного права над российским.

Проблему дефицита пресной воды в мире пытаются устранить различными способами. Так, американский Конгресс еще в 1992 г. принял специальный закон об уменьшении на 70 % объёма воды на коммунальные нужды. Однако в юго-западной части США объем потребления воды уже равен среднегодовому стоку рек. В ряде американских штатов литр питьевой воды сегодня дороже литра бензина. Президент Барак Обама далеко не случайно призвал американский бизнес активно осваивать российские рынки.

При этом как в Европе, так и в США периодически раздаются обращенные к России призывы поделиться своими природными богатствами. Нередко эти призывы звучат как требования, а то — и как ультиматумы.

Таким образом, позволительно сделать вывод о том, что геополитические стратегии, разработанные западными мыслителями еще в прошлом веке, нисколько не устарели, более того, они существенно расширились за счет появления в них энергетических составляющих, а сегодня еще и выходящей на первый план — водной. В их основе по-прежнему лежат все те же знаменитые «кольца» стратегии «Анаконда» Альфреда Мэхэна, на которых, по сути, и зиждутся современные геополитические теории.

Если наложить виртуальный ареал «обитания» современной «анаконды» на богатые пресной водой регионы, то окажется, что они уже почти полностью совпадают. Захватывая контроль над нефте- и газоносными регионами мира, Запад практически берет под свой контроль и стратегические ресурсы пресной воды. Думается, вполне реалистически утверждать сегодня, что уже в обозримой перспективе известная геополитическая формула Николаса Спайкмена «Тот, кто доминирует над Евразией, держит судьбу мира в своих руках» претерпит изменения и будет звучать так: «Кто управляет водными ресурсами Евразии, тот управляет миром».

Специально для Столетия

Как из-за нехватки воды назревают войны

Загрузка

Как из-за нехватки воды назревают войны

(Изображение предоставлено Асаадом Ниази/AFP/Getty Images)

Автор Сэнди Милн, 17 августа 2021 г. страны, живущие на великих реках, оставляют страны, расположенные ниже по течению, все более жаждущими, что увеличивает риск конфликтов.

S

Говоря со мной через Zoom из своей квартиры в Амстердаме, Али аль-Садр делает паузу, чтобы сделать глоток из прозрачного стакана воды. До него доходит ирония, и он смеется. «Перед отъездом из Ирака я каждый день пытался найти чистую питьевую воду». Тремя годами ранее ас-Садр присоединился к протестам на улицах своей родной Басры, требуя от властей решить нарастающий в городе кризис с водой.

«До войны Басра была прекрасным местом», — добавляет 29-летний мужчина. «Нас называли Венецией Востока». Окруженный с одной стороны рекой Шатт-эль-Араб, город пронизан сетью пресноводных каналов. Аль-Садр, докер, когда-то любил работать вместе с ними. «Но к тому времени, когда я уехал, они перекачивали неочищенные нечистоты в водоемы. Мы не могли мыться, запах [реки] вызывал у меня мигрень, и, когда я наконец заболел, я провел четыре дня в постели». Летом 2018 года отравленная вода отправила в городские больницы 120 000 басранцев, а когда полиция открыла огонь по протестующим, аль-Садру повезло, что он остался жив. «Через месяц я собрал чемоданы и уехал в Европу, — говорит он.

Во всем мире истории, подобные истории с аль-Садром, становятся слишком распространенными. Целая четверть населения мира в настоящее время сталкивается с острой нехваткой воды, по крайней мере, один месяц в году, и, как и в случае с аль-Садром, это заставляет многих искать более безопасную жизнь в других странах. «Если воды не будет, люди начнут переезжать», — говорит Китти ван дер Хейден, руководитель отдела международного сотрудничества министерства иностранных дел Нидерландов и эксперт в области гидрополитики. Нехватка воды затрагивает примерно 40% населения мира, и, согласно прогнозам Организации Объединенных Наций и Всемирного банка, к 2030 году засуха может поставить под угрозу перемещения до 700 миллионов человек. Такие люди, как ван дер Хейден, обеспокоены тем, что это может привести к.

«Если воды не будет, политики попытаются заполучить ее и могут начать из-за нее драться», — говорит она.

В течение 20-го века потребление воды в мире росло более чем в два раза быстрее, чем прирост населения. Сегодня этот диссонанс заставляет многие города — от Рима до Кейптауна, от Ченнаи до Лимы — ограничивать воду. Водные кризисы почти каждый год, начиная с 2012 г., входят в первую пятерку списка глобальных рисков Всемирного экономического форума. Восток были вынуждены покинуть свои дома из-за сопутствующей нехватки продовольствия и разразившихся конфликтов.

Питер Глейк, глава Тихоокеанского института в Окленде, провел последние три десятилетия, изучая связь между нехваткой воды, конфликтами и миграцией, и считает, что количество конфликтов, связанных с водой, возрастает. «За очень редкими исключениями никто не умирает буквально от жажды», — сказал он агентству Reuters. «Но все больше и больше людей умирают от загрязненной воды или конфликтов из-за доступа к воде».

Ухудшение качества воды вокруг Басры, южный Ирак, усугубляется уменьшением стока рек из-за строительства плотин в Турции (Фото: Хайдар Мохаммед Али/AFP/Getty Images)

Глейк и его команда стоят за Водным конфликтом Хронология: журнал из 925 водных конфликтов, больших и малых, начиная со дней вавилонского царя Хаммурапи. Он никоим образом не является исчерпывающим, и перечисленные конфликты варьируются от полномасштабных войн до споров между соседями. Но они показывают, что отношения между водой и конфликтом сложны.

«Мы разделили водные конфликты на три группы, — сказал Глейк BBC Future. «Как «спусковой крючок» конфликта, когда насилие связано со спорами о доступе к воде и контроле над ней; как «оружие» конфликта, когда вода или водные системы используются в качестве оружия в конфликтах, в том числе для использования плотин для удержания поливать или затоплять общины ниже по течению, а также в качестве «жертв» или «мишеней» конфликтов, когда во время конфликтов мишенью становятся водные ресурсы, очистные сооружения или трубопроводы».

Однако пролистайте записи, которые он и его коллеги составили, и станет ясно, что основная часть конфликтов связана с сельским хозяйством. Возможно, это неудивительно, поскольку на сельское хозяйство приходится 70% использования пресной воды. Например, в полузасушливом регионе Сахеля в Африке регулярно поступают сообщения о жестоких столкновениях пастухов и земледельцев из-за скудных запасов воды, необходимой для их скота и посевов.

Но по мере роста спроса на воду растут и масштабы потенциальных конфликтов.

Вам также могут понравиться:

• В городе заканчивается вода
• Как долго вы сможете прожить без воды?
• Мегаполис копает миллион колодцев

«Последние исследования по этому вопросу действительно показывают рост насилия, связанного с водой, с течением времени», — говорит Чарльз Исланд, глобальный директор по водным ресурсам в Институте мировых ресурсов. «Рост населения и экономическое развитие приводят к увеличению спроса на воду во всем мире. Между тем, изменение климата сокращает водоснабжение и/или делает количество осадков во многих местах все более неустойчивым».

Нигде двойное воздействие нехватки воды и изменения климата не проявляется так очевидно, как в более широком бассейне Тигра и Евфрата, включающем Турцию, Сирию, Ирак и западную часть Ирана. Судя по спутниковым снимкам, этот регион теряет подземные воды быстрее, чем где бы то ни было в мире. И поскольку некоторые страны предпринимают отчаянные попытки обезопасить свои запасы воды, их действия затрагивают их соседей.

В июне 2019 года, когда иракские города страдали от жары 50C (122F), Турция заявила, что начнет засыпку плотины Илису в истоках Тигра. Это последний проект Турции по строительству 22 плотин и электростанций вдоль Тигра и Евфрата, который, согласно отчету Французского международного управления водных ресурсов, значительно влияет на поток воды в Сирию, Ирак. и Иран. В нем утверждается, что когда турецкая компания Guneydogu Anadolu Projesi (GAP) будет завершена, она может включать до 90 плотин и 60 электростанций. ( Посмотрите , как плотины, такие как Илису, изменяют нашу планету. )

Когда уровень воды за плотиной Илису шириной в милю поднялся, поток из реки в Ирак уменьшился вдвое. За тысячи километров, в Басре, ас-Садр и его соседи увидели, что качество их воды ухудшилось. По данным Хьюман Райтс Вотч, в августе в больницы Басры начали поступать сотни людей с сыпью, болями в животе, рвотой, диареей и даже холерой.

«На самом деле история Басры состоит из двух частей, — говорит Исландия. «Во-первых, у вас есть очевидный сброс сточных вод в местные водотоки без какой-либо очистки. Но вы также должны учитывать плотину на границе с Турцией — по Тигру и Евфрату стекает меньше пресной воды, а соленая вода проникает выше по реке ( из Персидского залива). Со временем он губит урожай и вызывает болезни у людей».

Это сложная картина, но эта способность видеть связи между, казалось бы, несопоставимыми вещами помогла Исландии в работе с финансируемым правительством Нидерландов партнерством «Вода, мир и безопасность» (WPS), группой из шести американских и европейских неправительственных организаций (включая Тихоокеанский институт и Институт мировых ресурсов). Они разработали Глобальный инструмент раннего предупреждения, который использует машинное обучение для прогнозирования конфликтов до их возникновения. Он объединяет данные об осадках, неурожаях, плотности населения, богатстве, сельскохозяйственном производстве, уровне коррупции, засухах и наводнениях, а также многие другие источники данных для создания предупреждений о конфликтах. Они отображаются на красно-оранжевой проекции Меркатора вплоть до уровня административных районов. В настоящее время он предупреждает примерно о 2000 потенциальных очагах конфликтов с точностью 86%. ( Узнайте больше о том, как ИИ может помочь выявлять конфликты до их возникновения. )

Река Инд является жизненно важным источником воды для северной Индии и Пакистана, но берет свое начало в горах Тибета, которые контролируются Китаем. определить места, где существует риск возникновения конфликтов из-за воды, это также может помочь информировать тех, кто надеется понять, что происходит в районах, которые уже испытывают конфликты из-за нехватки воды.

Северные равнины Индии, например, являются одним из самых плодородных сельскохозяйственных районов в мире, однако сегодня жители деревень регулярно конфликтуют из-за нехватки воды. Базовые данные показывают, что рост населения и высокие уровни орошения превышают доступные запасы подземных вод. Несмотря на пышно выглядящие пахотные земли, карта WPS оценивает почти каждый район в Северной Индии как «чрезвычайно высокий» с точки зрения исходного водного стресса. Несколько ключевых рек, питающих этот район, — Инд, Ганг и Сатледж — все берут начало на тибетской стороне границы, но имеют жизненно важное значение для водоснабжения как Индии, так и Пакистана. Недавно произошло несколько пограничных стычек между Индией и Китаем, который претендует на районы, расположенные выше по течению. В результате ожесточенного столкновения в мае прошлого года в долине Галван, через которую протекает приток Инда, погибли 20 индийских солдат. Менее чем через месяц появились сообщения о том, что Китай строит «сооружения», которые могут перекрыть реку плотиной и таким образом ограничить ее течение в Индию.

Но данные, собранные инструментом глобального раннего предупреждения, также показывают некоторые странные тенденции. В некоторых частях мира, испытывающих наибольшую нехватку воды, наблюдается чистая миграция людей в эти районы. Оман, например, страдает от засухи сильнее, чем Ирак, но до пандемии сюда прибывали сотни тысяч мигрантов в год. Это потому, что Оман живет намного лучше, чем последний, с точки зрения коррупции, водной инфраструктуры, этнической раздробленности и гидрополитической напряженности. «Уязвимость сообщества к засухе важнее, чем сама засуха», — говорят Лина Эклунд и Дарси Томпсон из шведского Лундского университета в статье для Conversation.

Нехватка воды связана не только с засухой, но и с ухудшением качества воды из-за загрязнения. (Фото: Khaled Desouki/AFP/Getty Images) кажется. Даже там, где существует сильная засуха, сложный набор факторов будет определять, действительно ли она приведет к конфликту: социальная сплоченность является одним из наиболее важных факторов. Возьмем, к примеру, Курдистан в Ираке: район, пострадавший от той же пятилетней засухи, которая вынудила полтора миллиона сирийских фермеров переселиться в городские центры в марте 2011 года. Сплоченная курдская община не испытала тот же исход, недовольство или последующие распри. Джессика Хартог, глава отдела управления природными ресурсами и изменениями климата в лондонской неправительственной организации International Alert, объясняет это тем, что сирийское правительство, стремящееся к самообеспечению продовольствием, долгое время субсидировало сельское хозяйство, включая топливо, удобрения и добычу грунтовых вод. . Когда Дамаск внезапно отказался от этих опор посреди засухи, сельские семьи были вынуждены мигрировать в массовом порядке в городские центры, принося с собой недоверие к режиму Асада, разжигая ожесточенную гражданскую войну, которая разорвала страну на части.

Но если можно определить потенциальные очаги конфликтов из-за воды, можно ли что-то сделать, чтобы остановить их в будущем?

К сожалению, универсального решения проблемы нехватки воды не существует. Во многих странах простое сокращение потерь и утечек может иметь огромное значение: Ирак теряет до двух третей очищенной воды из-за поврежденной инфраструктуры. Партнеры WPS также предлагают бороться с коррупцией и сокращать чрезмерное использование сельскохозяйственных ресурсов в качестве других ключевых политик, которые могут помочь. Исландия даже предлагает повысить цену на воду, чтобы отразить затраты на ее обеспечение — во многих частях мира люди привыкли к тому, что вода является дешевым и обильным ресурсом, а не чем-то, чем нужно дорожить.

Многого можно добиться, высвобождая больше воды для использования с помощью таких методов, как опреснение морской воды. Саудовская Аравия в настоящее время обеспечивает 50% своих потребностей в воде за счет этого процесса. Переработка «серых» или сточных вод также может предложить недорогую и простую в реализации альтернативу, которая может помочь фермерским сообществам, пострадавшим от засухи. Одна оценка глобального опреснения и очистки сточных вод предсказала, что увеличение их мощности может снизить долю населения мира, испытывающего острую нехватку воды, с 40% до 14%.

На международном уровне обширное строительство плотин странами, расположенными выше по течению, вероятно, увеличит риск споров с теми, кто использует реки для большей части своего водоснабжения ниже по течению. Но Сюзанна Шмайер, адъюнкт-профессор водного права и дипломатии в IHE Delft в Нидерландах, говорит, что прибрежный конфликт легче обнаружить и с меньшей вероятностью дойдет до апогея. «Локальные конфликты гораздо труднее контролировать, и они склонны к быстрой эскалации — главное отличие от трансграничного уровня, где отношения между государствами часто ограничивают эскалацию конфликтов, связанных с водой», — говорит она9.0003

Во всем мире существует множество примеров высокой напряженности – конфликт Аральского моря с участием Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана и Кыргызстана; конфликт на реке Иордан между левантийскими государствами; спор по реке Меконг между Китаем и его соседями в Юго-Восточной Азии. Ни один еще не перерос в конфликт. Но Шмайер также указывает на один спор, который показывает признаки возможного.

Египет, Судан и Эфиопия зависят от притока Голубого Нила и уже давно обмениваются политическими ударами по проекту строительства плотины Великого эфиопского возрождения (ГЭРБ) в верхнем течении — плотины, построенной на 5 млрд долларов (3,6 млрд фунтов), что в три раза больше, чем размером с озеро Тана в стране.

Когда правительство Эфиопии объявило о своих планах двигаться вперед несмотря ни на что, Египет и Судан провели в мае этого года совместные военные учения под пикантным названием «Стражи Нила». Вероятно, из всех споров на сегодняшней политической арене у него самый высокий риск перерасти в водную войну, но есть и несколько других горячих точек по всему миру. Официальные лица Пакистана, например, ранее называли стратегию использования Индии в верховьях реки «войной пятого поколения», а президент Узбекистана Ислам Каримов предупредил, что региональные споры из-за воды могут привести к войне.

«Не буду называть конкретные страны, но все это может обостриться до такой степени, что результатом может стать не просто серьезное противостояние, а даже войны», — сказал он.

Эфиопская плотина «Великий ренессанс» на Голубом Ниле привела к росту напряженности в отношениях с Египтом и Суданом, которые полагаются на реку ниже по течению. Фото: Эдуардо Сотерас/AFP/Getty Images такого рода спор. После окончания Второй мировой войны было подписано более 200 – например, 1960 Договор о водах Инда между Индией и Пакистаном, а также соглашение между Израилем и Иорданией, подписанное до их мирного договора. Но более чем десятилетняя попытка ООН ввести глобальную Водную конвенцию о трансграничных реках и озерах привела только к тому, что 43 страны согласились соблюдать ее.

Хартог говорит, что современные договоры, скорее всего, должны будут включать протокол по смягчению последствий засухи, чтобы успокоить опасения стран низовья по поводу того, что они будут отрезаны в случае кризиса, и механизм разрешения споров на тот случай, когда дела пойдут плохо.

На самом деле, это отражало бы пример Лесото, Южной Африки, Ботсваны и Намибии, которые после того, как в 2000 году напряженность из-за общих ресурсов достигла опасного уровня, активизировали сотрудничество через Комиссию по реке Оранж-Сенку (Orasecom). В этом примере заключения соглашений о совместном водотоке и закрепления принципов разумного использования оказалось достаточно, чтобы разрядить ситуацию. Однако там, где возникает необходимость высвободить дополнительную воду, исследования последовательно показывают, что опреснение и очистка сточных вод являются двумя наиболее эффективными стратегиями.

Возможно, Египет прислушается к этому сообщению. В прошлом году правительство страны выступило посредником в ряде сделок по открытию 47 новых опреснительных установок в стране, а также крупнейшей в мире станции очистки сточных вод. Хотя власти Египта ускорили строительство станций, основная часть этих проектов должна быть завершена только после 2030 года, а ситуация с водой в стране продолжает ухудшаться. Хартог считает, что Египту, Эфиопии и Судану, возможно, придется обратиться за помощью извне, если они хотят избежать конфликта.

«Маловероятно, что три страны сами придут к соглашению, и необходимо активизировать международные дипломатические усилия, чтобы избежать эскалации», — говорит она, добавляя, что давление на все более изоляционистское правительство в Аддис-Абебе усиливается. «Это может быть лучшей отправной точкой для таких стран, как США, Россия и Китай, чтобы объединить усилия, чтобы помочь прибрежным странам заключить трехстороннее обязывающее соглашение».

Соглашение о разделе воды для бассейна реки Оранж-Сенку было подписано в 2000 году, но плотины на ее притоках остаются спорными (Фото: John Wessels/AFP/Getty Images)

А внутренний конфликт? Несколько небольших стран прокладывают собственные пути для более эффективного управления водными ресурсами. Перу требует, чтобы поставщики услуг водоснабжения реинвестировали часть своей прибыли в исследования и интеграцию зеленой инфраструктуры в управление ливневыми стоками. Вьетнам борется с промышленным загрязнением в своей части дельты Меконга и интегрирует традиционную водную инфраструктуру, чтобы обеспечить более справедливое распределение между городскими и сельскими жителями.

Поскольку изменение климата и рост населения продолжают усугублять проблему засух во всем мире, такие решения будут становиться все более необходимыми для прекращения конфликтов и миграции. В декабре прошлого года — более чем через два года после отъезда Али аль-Садра из Басры — менее 11% домохозяйств в городе имели доступ к чистой питьевой воде. Вливание в размере 6,4 млн долларов (4,6 млн фунтов стерлингов / 5,5 млн евро) из Нидерландов при содействии ЮНИСЕФ в конце 2020 года теперь помогает модернизировать скрипящую водопроводную инфраструктуру города, но отключение электроэнергии в начале этого лета отключило многие городские водопроводные сети. водяные насосы на фоне высоких температур.

Для тех, кто остался в городе аль-Садр, трудно увидеть более широкие последствия их бедственного положения, когда они сталкиваются с ежедневными проблемами с чистой водой, а в последние месяцы в городе продолжаются беспорядки. Пока ситуация не улучшится, ас-Садр опасается, что гневные демонстрации будут продолжаться.

«Когда я протестовал, я не знал, что за всем этим стоит, — говорит ас-Садр. — Я просто хотел что-нибудь выпить.

* Эта статья была обновлена ​​3 мая 2022 года, чтобы приписать первоначальную цитату Питера Глика интервью, которое он дал агентству Рейтер, а цитату Лины Эклунд — статье, которую она написала для Conversation. Мы приносим извинения за любую путаницу, которую это могло вызвать.

—

Join one million Future fans by liking us on  Facebook , or follow us on  Twitter  or  Instagram .

Если вам понравилась эта история, подпишитесь на еженедельный информационный бюллетень bbc.com под названием «The Essential List». Подборка историй из  BBC Future , Культура , Worklife и Travel Friday , доставка в каждый почтовый ящик.

Битва за воду — ДА! Журнал

В школе нас учат, что Земля имеет замкнутую гидрологическую систему; вода постоянно рециркулируется через дожди и испарения, и ни одна из них не покидает атмосферу планеты. Сегодня на Земле не только такое же количество воды, сколько было при сотворении планеты, это та же самая вода. В следующий раз, когда будете гулять под дождем, остановитесь и подумайте, что часть падающей на вас воды прошла через кровь динозавров или набухшие слезы детей, живших тысячи лет назад.

Хотя количество воды всегда будет одинаковым, мы можем сделать воду непригодной для себя и для планеты. Растущий дефицит питьевой воды связан с целым рядом причин. Потребление воды на душу населения удваивается каждые 20 лет, что более чем в два раза превышает темпы роста населения, которое само по себе стремительно растет. Технологии и системы санитарии, особенно в богатых промышленно развитых странах, побуждают людей использовать гораздо больше воды, чем им нужно. Тем не менее, даже при таком увеличении личного водопотребления на долю домохозяйств и муниципалитетов приходится лишь 10 процентов водопотребления.

Промышленность требует от 20 до 25 процентов мировых запасов пресной воды, и ее потребности резко возрастают. Многие из самых быстрорастущих отраслей промышленности в мире являются водоемкими. Например, только в США компьютерная индустрия скоро будет использовать более 396 миллиардов галлонов воды каждый год.

Тем не менее, именно ирригация является настоящим водоплавающим боровом, требуя от 65 до 70 процентов всей воды, используемой людьми. Все большее количество поливной воды используется для промышленного земледелия. Эти водоемкие корпоративные методы ведения сельского хозяйства субсидируются правительствами и их налогоплательщиками, и это создает сильные препятствия для перехода фермерских хозяйств на методы сохранения, такие как капельное орошение.

Наряду с ростом населения и ростом потребления воды на душу населения массовое загрязнение систем поверхностных вод в мире создало большую нагрузку на оставшиеся запасы чистой пресной воды. Глобальная вырубка лесов, уничтожение водно-болотных угодий, сброс пестицидов и удобрений в водоемы, а также глобальное потепление наносят ужасный урон хрупким водным системам Земли.

В мире заканчивается пресная вода. К 2025 году на Земле будет на 2,6 миллиарда человек больше, чем сегодня. До двух третей этих людей будут жить в условиях серьезного дефицита воды, а одна треть — в условиях абсолютного дефицита воды. Спрос на воду превысит доступность на 56 процентов.

Вода как товар
Сочетание растущего спроса и сокращения предложения привлекло интерес глобальных корпораций, которые хотят продавать воду для получения прибыли. Всемирный банк рекламирует водную отрасль как потенциальную отрасль с оборотом в триллион долларов. Вода стала «голубым золотом» 21 века.

Переход к приватизации воды совпадает с появлением Вашингтонского консенсуса как доминирующей мировой экономической философии. Эта философия призывает к либерализации торговли и инвестиций и передаче ответственности за социальные программы и управление ресурсами частному сектору. В данном случае это посягательство на древнее водное достояние.

Глобальные торговые соглашения стали, пожалуй, самым важным инструментом для корпораций, торгующих водой, и их союзников. Все многонациональные руководящие органы, Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА), Генеральное соглашение по торговле и тарифам (ГАТТ) и Всемирная торговая организация (ВТО), определяют воду как товар. В результате на воду теперь распространяются те же правила и положения, которые распространяются на другие товары, такие как нефть и природный газ. В соответствии с этими комбинированными международными правилами страна не может запрещать или ограничивать экспорт воды, не рискуя подвергнуться осуждению со стороны ВТО. Странам также запрещено запрещать импорт воды из любой страны. «Положение о пропорциональности» НАФТА означает, что если страна открывает кран для экспорта своих природных ресурсов, она не может перекрыть кран, пока у нее не закончатся эти ресурсы.

Кроме того, толчок к приватизации услуг водоснабжения будет значительно усилен новыми правилами, регулирующими трансграничную торговлю услугами в ВТО, известными как GATS (Генеральное соглашение по торговле услугами). В соответствии с предлагаемыми правилами ГАТС не только правительства столкнутся с дополнительным давлением по дерегулированию и приватизации своих систем водоснабжения, но и после того, как городские службы водоснабжения будут переданы иностранной корпорации, попытки вернуть эти услуги в государственные руки вызовут серьезные экономические санкции в рамках ВТО.

Возглавляют приватизацию три крупные транснациональные корпорации, базирующиеся в Европе: Vivendi, Suez и RWE. Все трое систематически выкупали более мелких конкурентов, чтобы стать доминирующими державами в водном бизнесе по всему миру. Долгосрочная стратегия этих компаний началась с их усилий по захвату общественных систем водоснабжения в странах третьего мира, где они надеялись позиционировать себя как спасители от водного кризиса. Вместо этого серия фиаско частного сектора в странах третьего мира сорвала их планы.

Случай Буэнос-Айреса особенно поучителен. Буэнос-Айрес должен был стать флагманом приватизации водных ресурсов в странах третьего мира. Suez через свою дочернюю компанию Aguas Argentinas приобрела систему водоснабжения и канализации Буэнос-Айреса в 1992 году. Распространенным аргументом в пользу приватизации систем водоснабжения является то, что, в отличие от испытывающего нехватку денежных средств государственного сектора, частный сектор имеет капитал, необходимый для обновления или реконструкции устаревших систем. водные системы. Но государственные источники, такие как Всемирный банк, Международный валютный фонд и другие более мелкие банки, предоставили 97 процентов от 1 миллиарда долларов, необходимого для приватизационного эксперимента в Суэце. Суэц действительно немного расширил услуги водоснабжения и канализации, но не смог достичь запланированных целей в обеих областях. Тем не менее, в середине 1990-х годов компании удалось получить около 25 процентов годовой прибыли. Недавно Suez объявила, что планирует уйти из Аргентины, потому что валютный кризис в стране сократил ее прибыль. Были и другие фиаско частного сектора в таких местах, как Йоханнесбург, Нью-Дели, Манила и, самое известное, в Кочабамбе, Боливия.

Попытка приватизировать системы водоснабжения Третьего мира стала мишенью протестов гражданского общества. Представители международной сети гражданского общества появились на встрече глав исполнительных директоров на Всемирном водном форуме в Киото, Япония, в марте. Группа взяла микрофоны и представила серию отзывов о влиянии приватизации водных ресурсов по всему миру. Ближе к концу мероприятия к микрофону подошел активист из Канкуна, Мексика, и поднял стакан с черной, как смоль, гнилостно пахнущей водой. Он объяснил, что брал воду из-под крана своего дома в Канкуне, где Суэц управляет муниципальной системой водоснабжения. Затем он попросил модератора передать стакан черной вонючей воды на сцену генеральному директору Suez, пригласив его выпить.

Ориентация на воду из Первого мира
В настоящее время крупные водные компании меняют свою стратегию и концентрируют свою деятельность и свои инвестиции на более безопасных рынках Северной Америки и Европы. Восемьдесят пять процентов всех услуг водоснабжения в США по-прежнему находятся в руках государства. Это заманчивая цель для таких конгломератов, как Suez, Vivendi и RWE. В течение следующих 10 лет они намерены контролировать 70 процентов водоснабжения в Соединенных Штатах.

Они заняли агрессивную позицию. Vivendi, Suez и RWE скупили ведущие американские компании по водоснабжению, U.S. Filter, United Water и American Water Works соответственно. Эти компании водоснабжения в основном обслуживали небольшие города и общины, но под опекой мировых гигантов они стали движущей силой приватизации в Соединенных Штатах (см. стр. 16).

Когда транснациональные водные конгломераты захватывают муниципальную систему водоснабжения, это похоже на локальную проблему, но поскольку одни и те же корпоративные игроки нацелены на сообщества по всему миру, мы должны создавать союзы и связи, учиться друг у друга и начинать строить лобовая атака.

В Институте Polaris мы предлагаем трехстороннюю стратегию. Во-первых, разработайте сеть оповещения о воде, чтобы мы могли знать, где работают компании и куда они идут дальше. Как они собираются двигаться? И как нам опередить их?

Во-вторых, нам нужны группы по борьбе с водой, которые объединят граждан для создания местных коалиций по охране воды и разработки кампаний по защите их систем водоснабжения и услуг от конгломератов. Затем мы должны связать эти местные кампании с общенациональными кампаниями таких групп, как Public Citizen или Совет канадцев.

В-третьих, мы должны предлагать альтернативы. Недостаточно сказать, что мы хотим защитить наши общественные системы водоснабжения от частных поглощений. Существуют проблемы с общественными системами водоснабжения, и мы должны найти новые способы их оживления в наших собственных сообществах посредством участия граждан. Вовлеченные граждане могут действовать как сторожевые псы для своих местных систем водоснабжения.

Наши действия на местном уровне должны основываться на трех глобальных принципах.